Серая хмарь декабрьского утра. Дежурный по ОВД курит, разговаривает по телефону и что-то набирает на компьютере. Я уже пять минут пытаюсь привлечь его внимание, но разделяющее нас толстое стекло позволяет ему игнорировать меня с абсолютно чистой совестью. Наконец он поднимает голову и глядит на меня глазами мертвой мыши. 
– Здравствуйте, я потерял водительское удостоверение и мне нужна справка об утере, для ГАИ.
– Уйдите отсюда, а?
В его голосе нет злости.
– Скажите хотя бы, кто может дать эту справку.

– Вы мне мешаете. Нет, товарищ полковник, это я не вам, – последняя фраза уже в телефонную трубку.
Я отхожу от стекла и начинаю приставать к проходящим мимо милиционерам со своим дурацким вопросом по поводу справки. Четвертым спрошенным оказывается начальник ОВД. Молча выслушав меня, он заходит к дежурному, дергает его за плечо, показывает пальцем на меня и произносит два слова:
– Какого х*я?
– Есть, товарищ полковник! – молодцевато отвечает дежурный.
Мне дают бланк заявления. Я заполняю его, подхожу к дежурному. – Уйдите отсюда, а? – говорит он, когда я протягиваю заявление.
Я упрямо смотрю ему в глаза.
– К операм, в 206-ю комнату, – бурчит он и возвращается к своим телефонам.
Комната под номером 206 заперта. Я иду обратно к дежурному.
– Знаете... – начинаю я, но меня прерывает поток брани.
– Где вы ходите? Мне из 206-го звонили, спрашивали, когда вы наконец придете? Вы понимаете, что вы людей задерживаете?! Я снова поднимаюсь по лестнице на второй этаж и меланхолично думаю, что верующим проще, ведь они могут сказать себе: «бог терпел, и нам велел».
Комната номер 206 по-прежнему заперта. Я стучусь в соседний кабинет, там открыто, двое мужчин играют в шахматы.
– Простите, вы не знаете, в 206-й сейчас есть кто-нибудь?
– Конечно, есть. Мы, например.
– Э... а вы из 206-й?
– Мы не из 206-й, мы в 206-й, – на меня смотрят, как на барана.
Я выглядываю в коридор, вижу табличку с номером 206 на соседней, закрытой, двери.
– Но ведь комната 206 – там, – неуверенно тычу я пальцем.
– Нет, комната 206 – здесь. Мы переехали, так что комната 206 теперь здесь.
Главное – не думать, говорю я себе и объясняю, зачем пришел. Мне дают какой-то бланк и отправляют к дежурному. Железными шагами я направляюсь к дежурному. Я тверд и уверен в себе. У меня все получится, я знаю.
– Я не уйду, пока вы не скажете, кто мне может дать справку, – непререкаемым тоном говорю я дежурному.
Не отрываясь от телефона, дежурный берет листок бумаги, что-то пишет на нем и протягивает мне. На листе написано: «117-221-334». Видимо, это номер его аськи, решаю я после некоторого раздумья, убираю лист в карман и отправляюсь в странствие по отделению. Через полчаса какая-то тетка говорит мне, что справку может оформить мой участковый. Скажи же, кто мой участковый, добрая женщина!
– Вы где живете?
Я называю свой адрес.
– А, ну ваш участковый – Додин Иван Иванович. Вы идите к нему, не бойтесь, он хорошие ребята, это братья-близнецы.
Я почти не удивился. Ну, может, самую малость.
– Значит, мой участковый – Додин Иван Иванович, братья-близнецы?
– Ага, – закивала сердобольная тетка. – Он в 120-м сидит. Хорошие ребята, они вам все сделают.
Она уковыляла по своим делам, а я иду искать Додина Ивана Ивановича, который братья-близнецы и мой участковый. В принципе, размышляю я, назвать близнецов одним именем даже логично – все равно они неотличимы, так какая разница, как кого зовут? Или, может, речь в данном случае идет о сиамских близнецах? От этой мысли меня передергивает. Мой участковый – сиамские близнецы. Для сохранения психики я прекращаю думать. В 120-й комнате никаких близнецов нет – ни сиамских, ни обычных. Три мужика играют в шахматы. Повсеместная игра в шахматы вместе с этим абсурдом начинают меня напрягать. Я неуверенно спрашиваю:
– А... могу я видеть Додина?
– Вам зачем?
Объясняю в тридцать шестой раз.
– Какой у вас адрес?
Называю свой адрес.
– Ваш участковый – Арбузенко, а не Додин. Вам в 115-й кабинет.
Я разворачиваюсь, чтобы уходить, но все-таки спрашиваю:
– А правда, что Додин – братья-близнецы?
Кто-то из шахматистов, не поднимая головы, отвечает:
– Угу.
В 115-й комнате сидит меланхоличный капитан.
– Здравствуйте, мне нужен Арбузенко.
– Его нет, – печально отвечает капитан.
– А когда будет?
– Не знаю.
Я снова пускаюсь в странствие по отделению, спрашивая всех встречных, не видели ли они Арбузенко. Наконец какой-то толстый майор раздраженно говорит мне:
– Да в кабинете он у себя! Пять минут назад туда пошел.
Нисколько не сомневаясь, что Арбузенко там нет, я все же возвращаюсь к его кабинету. Там по-прежнему только грустный капитан. Я уже собираюсь уходить, когда он спрашивает:
– Вам что нужно?
– Мне нужен Арбузенко.
– Это я, – спокойно говорит мне он.
Я считаю про себя до десяти. По-немецки. В обратном порядке. Кладу ему на стол все бумаги и коротко говорю:
– Мне нужна справка.
Он не берет бумаги в руки, а печально говорит мне:
– Магазин за углом.
Глядя в кристально честные глаза своего участкового, я понимаю, что против судьбы не попрешь, и иду в магазин.
Через десять минут я получаю долгожданную справку в обмен на бутылку коньяка. Уже выйдя из отделения, я читаю справку внимательно. «Дана такому-то такому. в том, что он действительно обращался в ОВД Измайлово по поводу утери водительского удостоверения». Дата, печать, подпись. У меня больше нет вопросов к этому удивительному миру. Все правильно – я действительно обращался по поводу утери водительского удостоверения и это подтвердили официальной справкой. Какой смысл в такой справке, я думать не буду. Главное – на ней есть печать и подпись.